“Џрощание”
ћ. „рижинина
’ихо плакали флейты,
ђыдали валторны,
„ирежеру, что смертью зоветсЯ,
Џокорны...
€ хотелось вдове,
—тоб они замолчали, -
’от кого провожали,
Ќе сдалсЯ б печали.
(Ћн войну начинал
в сорок первом, Љомбатом,
Ћн Љомдивом закончил ее
в сорок пЯтом.)
Ћн бы крикнул, коль мог:
“‚ыше головы черти,
Њузыканты, не надо подыгрывать
смерти.
„лЯ чего мне расподни мрачные
ваши,
‚ы играйте солдаты походные
марши.

’ихо плакали флейты,
ђыдали валторны,
Џодошла очень бледнаЯ женщина в черном,
‚се дрожали, дрожали, припухшие губы,
‚се рыдали, рыдали военные трубы.

€ вдова на нее долгим взглЯдом взглЯнула,
„а конечно же, эти высокие скулы,
Ђх, Љомдив, как хронил, он поблекшее фото,
’онкошеей девчонки, свЯзистки из роты.

Ћсвещал ее отблеск недавнего боЯ,
€ли может быть свет, что зоветсЯ любовью,
Џогасить этот свет не сумела усталость,
”отографиЯ только она и осталась.

’а что дни отступленьЯ делила с Љомбатом,
Ћт Љомдива в победном ушла сорок пЯтом,
Џотому что сказало ей умное сердце,
Ќикуда он не сможет от прошлого детьсЯ.

Ћ жене затоскует, о маленьком сыне,
‘ той поры не видала Љомдива до ныне.
€ встречала восходы, провожала закаты.
‚се одна, да одна, в том война виновата.

—асто снились Љомдиву припухшие губы,
‘нилась шейка натертаЯ воротом грубым,
€ улыбка, и скулы высокие эти.
Ќет без горечи счастьЯ на свете.

Ђ жена никогда ни о чем не спросила,
Џотому что таилась в ней умнаЯ сила,
Џотому что была добротою богата,
Џотому что во всем лишь война виновата.

’ихо замерли флейты,
‡астыли валторны,
€ стоЯли потупЯсь,
„ве женщины в черном.